Вячеслав Штыров: «Волшебной палочки нет»
Публикации за 2002 год
Перед Президентом Якутии Вячеславом Штыровым стоит непростая задача – уменьшить зависимость республики от алмазного монополиста «АЛРОСА», поступления от которой формируют до 65-70 процентов бюджета республики. Если Якутия и избавится от зависимости от сырьевого сектора, то явно не скоро. Но Штыров видит свою задачу в том, чтобы хотя бы диверсифицировать экономику за счёт привлечения инвесторов в нефтегазовый комплекс и в горнорудную промышленность. Именно поэтому Президент Якутии принимает активное участие в обсуждении поправок в действующий закон «О недрах», с тем чтобы местные власти сохранили право участвовать в распределении недр.
— Вы поддерживаете сохранение принципа двух ключей при подготовке нового Федерального закона «О недрах»?
— В Конституции Российской Федерации сказано, что недра – это общенародное достояние. Реализация этого принципа требует активного включения всех трёх уровней власти – федеральной, региональной и муниципальной в процессы фактического пользования, владения и распоряжения недрами. Иначе создаётся почва для постоянных конфликтов.
Скажем, если по тем или иным причинам региональная или муниципальная власть будет возражать против отработки конкретного месторождения, а федеральные органы примут самостоятельное решение по вовлечению его в хозяйственный оборот, то не факт, что оно будет экономически успешно эксплуатироваться. Потому что и у региональных, и у муниципальных властей достаточно иных рычагов, начиная от всевозможных организационных требований и кончая выставлением пикетов «партии зеленых», для того чтобы не допустить этого.
В качестве способа разрешения конфликта интересов мы предлагаем все месторождения разделить на три группы. В первую группу отнести месторождения, имеющие общенациональное стратегическое значение, – предположим, месторождения урановых руд или гигантские месторождения нефти и газа, которые по геологической классификации относятся к категориям уникальных и крупных, они будут служить основой энергетической и сырьевой безопасности страны. Такие месторождения должны быть зачислены в федеральный государственный фонд.
В случае, если необходимо принять решение по передаче месторождения из этого фонда недропользователям, и само это решение, и условия недропользования должны быть согласованы в установленном порядке федеральными органами с заинтересованным субъектом федерации.
Все другие месторождения нужно отнести к региональным и здесь надо сохранить принцип двух ключей. Только в обратном порядке: инициатором проведения конкурсов или аукционов выступает субъект федерации, обязательно согласовывая их условия с уполномоченными федеральными структурами.
А месторождения общераспространённых полезных ископаемых предлагаем отнести к ведению муниципалитетов. Порядок их использования они должны согласовывать с региональными властями.
— Вы говорите: это наша позиция. Наша – это чья?
— В отношении недр я представляю позицию девяти субъектов Дальневосточного федерального округа. Они доверили мне это специальным решением Ассоциации экономического взаимодействия субъектов федерации Дальнего Востока.В рамках работы ассоциации и были выработаны общие подходы.
— А в какую группу, по вашему мнению, следует отнести Тала- канское (нефтяное) и Чаяндинское (газовое) месторождения?
— Талакан – типичное региональное месторождение, а Чаян- динское газонефтеконденсатное – это месторождение федерального значения.
Но это только одна сторона дела – принятие решений о разработке месторождений. Реализация права собственности включает в себя и распределение доходов от их эксплуатации. Здесь наша позиция заключается в том, что любые платежи, связанные с недрами, должны нормативно распределяться в три уровня – муниципалитетам, региональным норммативы должны быть установлены законом. Я не буду говорить о том, какие это должны быть пропорции. Но хоть один процент, хоть какую-то долю муниципалитет, например, должен получить от любого месторождения – и регионального, и федерального. Ведь на него ложится и экологическая, и социальная нагрузка.
К слову сказать, та часть доходов от недр, которая идёт в федеральный бюджет, может послужить основой создания специального бюджетного фонда воспроизводства минеральных ресурсов. Я, кстати, не согласен с мнением заместителя Министра экономического развития России Мухамеда Циканова о том, что геологоразведка должна целиком осуществляться за государственный счёт.
— А из каких источников тогда должны финансироваться геологоразведочные работы?
— Думаю, что, прежде всего, надо вернуться к старой испытанной советской системе трёхстадийности геологических работ.На первой стадии осуществляются так называемые региональные работы. Их цель – не поиск конкретных месторождений полезных ископаемых, а геологическое описание территории. На его основании можно выделить перспективные для обнаружения того или иного минерального или органического сырья площади. Дальше начинается вторая стадия – поисковая на выделенных перспективных площадях.
Её результатом становятся оконтуренные участки, на которых со значительной долей вероятности могут быть найдены месторождения искомого полезного ископаемого. Тогда наступает время третьей стадии – разведки месторождения. Конечно, вторая и третья стадии могут быть объединены и совмещены, но сути дела это не меняет.
Классическим примером трёхстадийного подхода к организации геологоразведочных работ может служить создание минерально-сырьевой базы отечественной алмазной промышленности. Ещё в первой половине XX века путём теоретического обобщения данных о строении земной коры тех регионов планеты, где есть алмазные месторождения, было установлено, что все они приурочены к территориям, в фундаменте которых находятся кратоны – массивы древнейших кристаллических пород возрастом в несколько миллиардов лет. В результате многолетних региональных геологоразведочных работ было установлено, что таким древним кратоном является Сибирская платформа, лежащая в основании более поздних изверженных и осадочных пород огромных территорий юга Эвенкии, севера Иркутской области и Западной Якутии.
Стало ясно, что именно здесь возможны открытия алмазных месторождений. Вот почему, испытывая крайнюю нужду в алмазном сырье для оборонной промышленности, несмотря на все неимоверные трудности послевоенной разрухи, Советский Союз развернул масштабные поисковые работы в отдалённом углу нашей страны с экстремальными природными и климатическими условиями. Началась знаменитая героическая «Алмазная эпопея». Поиски позволили на территории Сибирской платформы, занимающей миллионы квадратных километров, выделить наиболее перспективные районы. А детальной геологической разведкой именно в этих районах были найдены коренные и россыпные месторождения алмазов Якутии.
Принципиально также, может быть, с некоторыми специфическими деталями, развивались события и с созданием минерально-сырьевой базы для нефтегазового комплекса Якутии, да и других регионов России.
Я для того так подробно остановился на вопросах организации геологоразведочных работ, чтобы показать специфику их стадий, а самое главное – конечные результаты каждой из этих стадий. Очевидно, что региональные работы, целью которых является общегеологическое изучение строения земной коры нашей страны и в ходе которых определяются только предпосылки наличия и самые общие контуры возможных минерально-сырьевых провинций, не являются сферой коммерческих интересов и вложения частных капиталов. Их финансирование должно быть организовано за счёт федеральных государственных средств. Вот почему выше и предлагалось создать специальный фонд финансирования геологоразведочных работ за счёт части средств, получаемых государством от передачи месторождений недропользователям и связанных с эксплуатацией недр, налогов и регулярных платежей.
Это региональные работы. Что же касается поисковых работ, то здесь могут быть варианты.
Это зона смешанных решений: в зависимости от ситуации может быть как государственное, так и частное финансирование. А возможно и комбинированное. Например, государство доводит поисковые работы до определённой кондиции, а их завершение осуществляет получивший лицензию недропользователь.
Непосредственно же геологоразведочные работы, целью которых является разведка и постановка на баланс конкретных месторождений на уже опоискованных территориях, должны, на наш взгляд, однозначно финансироваться частными инвесторами.
Таким образом, будущее за государственно-частным финансированием геологоразведочных работ. Это важно понимать, чтобы прорабатывать соответствующие такому подходу нормативно-правовые механизмы.
— Вполне закономерно возникает вопрос: не слишком ли будет обременять потенциальных инвесторов в горнодобывающие проекты в финансовом отношении?
— Давайте разделим схему приобретения инвестором прав недропользования на две части.
Если речь идёт об уже разведанных и поставленных на государственный учёт месторождениях, то инвестор должен заплатить за лицензию на них бонусы, компенсирующие прошлые затраты государства на геологические работы. Методики их расчёта известны и, по сути дела, так определяется стартовая цена платы за право недропользования на проводимых сейчас аукционах и конкурсах по конкретным месторождениям. Конечно, по факту величина платежа может и значительно подняться в ходе торгов. Но аукцион есть аукцион.
Если же инвестор получает в недропользование не месторождение, а опоискованную площадь для проведения сначала геологоразведочных работ, а уже потом – в случае их удачного исхода – добычных, то, во-первых, лицензию на добычу он должен получить без аукциона или конкурса, а по факту открытия. Во-вторых, обоснованные затраты инвестора на геологоразведку необходимо вычитать из расчётного бонусного платежа в пользу государства.
Именно такие, на наш взгляд, должен содержать положения новый Федеральный закон «О недрах».
— До сих пор мы вели речь о платежах за право недропользования, а какие на Ваш взгляд финансовые обязательства должны нести инвесторы перед государством в период эксплуатации месторождений?
— Система регулярных платежей недропользователей должна быть основана на понятиях абсолютной и дифференциальной природной ренты. Абсолютная рента должна быть установлена по единой по всей стране системе на данный вид минерального или углеводородного сырья в виде платы за невозобновляемые природные ресурсы. Никаких льгот по этому платежу не должно быть в принципе. Ведь добытые ресурсы никогда больше не восстановятся, а их хозяин – общество в лице государства – в случае льгот отдаёт свои полезные ископаемые бесплатно и навсегда. Если предприятие не в состоянии платить абсолютную ренту, оно должно быть закрыто, а месторождение выведено в резерв до лучших времён.
Дифференциальная рента рассматривается как превышение доходов недропользователей над среднеотраслевыми по данному виду полезных ископаемых, полученное за счёт лучшего качества или экономико-географического положения месторождения. Её расчёт представляет собой очень сложную экономико-математическую задачу. Но наработки, по крайней мере, в отношении групп месторождений однородного сырья, у учёных РАН уже есть.
Подчёркиваю, что рентные, как и другие ресурсные платежи, как уже говорилось выше, должны по определённым нормативам расщепляться по трём уровням бюджета: федеральному, региональным и муниципальным.
— Вы подписали соглашение о создании СП с «Газпромом». Какие активы предполагается туда внести со стороны республики и зачем вам нужно это СП?
— В Якутии имеется очень много разного имущества в нефтегазовой промышленности. После развала Советского Союза в соответствии с соглашением, подписанным правительствами России и Республики Саха (Якутия), в республиканскую собственность отошли местные предприятия нефтегазовой отрасли. Потом они были акционированы, но не всё имущество по разным причинам попало в акционерный капитал вновь созданных акционерных обществ нефтегазового комплекса. Например, было принято решение оставить в государственной собственности магистральные, межпоселковые и внутрипоселковые газопроводы.
В принципе, они могут быть внесены в уставный капитал какого-либо предприятия. Кроме того, республика на протяжении последних десяти лет регулярно и в солидных объёмах вкладывала денежные средства из своего бюджета на строительство целого ряда газодобывающих и газотранспортных объектов. Вот такое имущество накопилось на балансе Правительства Якутии. Конечно, оценками его стоимости будут заниматься независимые оценщики, но по балансу это солидные суммы – до 5 млрд. руб. Так что у нас есть возможность участвовать в капитале СП.
— А вы думаете, что этому СП будет интересно взять на баланс какие-нибудь газовые сети низкого давления?
— С чего-то же надо начинать. Не только с мечты о будущих больших проектах и об обеспечении Сингапура якутским газом, но и с реальной практической деятельности. Кроме того, перечень имущества для внесения в уставный капитал СП будет согласован с «Газпромом».
— Были такие предложения, что Правительство Якутии может внести в качестве вклада в СП принадлежащий ему пакет акций «Саханефтегаза»?
— Я сказал бы так: на сегодня этот вопрос не является актуальным, а дальнейшие действия в отношении «Саханефтегаза» будут определяться результатами тендера по Талакану.
— Когда будет выставлено на тендер Чаяндинское газовое месторождение?
— Мы подали заявку в Министерство природных ресурсов России на включение его в перечень объектов, подлежащих лицензированию на следующий год, и работаем над этим. Возвращаясь к Талакану. Полпред Президента России в Дальневосточном федеральном округе Константин Пуликовский недавно грозился, что те компании, которые претендуют на Талакан с целью дальнейшей его перепродажи или с другими нечистыми мыслями, ничего не получат. Как вы считаете, есть ли среди участников тендера такие компании с нечистыми мыслями?
По моему мнению, часть компаний, претендующих на участие в тендере, не имеет достаточных финансовых возможностей и гарантий, чтобы в случае победы быстро приступить к реализации проекта. Но сейчас такие номера, когда компания получала лицензию и ничего не делала, а только под запасы месторождений выпускала акции, трезвоня, что у неё растёт капитализация, уже не пройдут. Многие убедились в этом на примере некоторых нефтяных и горнодобывающих компаний, по отношению к которым Правительство Якутии заняло жёсткую позицию, требуя выполнения лицензионных соглашений.
— Кто может, по вашему мнению, принять участие в тендере на право разработки Чаяндинского месторождения?
— Все, кто хочет участвовать в тендере по Талакану, всех их интересует и Чаянда.
— Сейчас «АЛРОСА» активно начала брать лицензии за пределами Якутии. Как вы к этому относитесь?
— И когда я был президентом компании «АЛРОСА», и сейчас говорил и говорю, что везде, где только есть алмазы, должна быть «АЛРОСА». А в России сам Бог велел – все алмазы, где бы они ни были, должны контролироваться компанией. Неплохо у неё идут дела в Архангельской области и, наверное, в конце 2003 года – максимум начале 2004 года начнётся опытно-промышленная добыча алмазов на месторождении имени Ломоносова.
В Иркутской области и Эвенкии ведутся небольшие геологоразведочные работы, но там очень сложная геологическая обстановка, и требуются совершенно новые подходы к поиску алмазов. А в Приморье пока ведутся, как в народе говорят, камеральные работы, то есть обрабатываются результаты прежних геологических съёмок, выявляются структурные закономерности, оценивается степень алмазоносной территории. Возможно, там небольшие перспективы, но они есть.
— Как вы относитесь к намерению федеральных властей увеличить долю в «АЛРОСА»?
— Я думаю, федеральные власти совершенно справедливо пытаются вернуть себе 5%, которые принадлежат фонду «Гарантия», пока, к сожалению, безуспешно. А что касается акций, принадлежащих Правительству Республики Саха (Якутия) и нашим улусам, то я не вижу никаких ни юридических, ни моральных, ни иных оснований для того, чтобы говорить о том, что они должны перейти в федеральную собственность. Этот вопрос поднимать бесполезно, и ни в каком суде Минимущество России не выиграет.
— Недавно прошло сообщение, что Правительство Якутии создаёт второе республиканское алмазодобывающее предприятие.
— Эта компания, учредителем которой выступает Комдрагмет Якутии, будет вести геологические работы на условиях риска, работать там, где и месторождения-то ещё нет, есть только признаки возможности обнаружения россыпных месторождений алмазов.
— А какой у Якутии планируется на 2003 год бюджет?
— Примерно такой же, как и в текущем году (31,5 млрд. руб. – «Ведомости»).
— А за счёт чего наполнение? Вы как-то раньше говорили, что республика не будет полагаться только на отчисления «АЛРОСА». Будет развивать другие источники доходов?
— Да, это действительно так. Но волшебной палочки нет – всё зависит от наших усилий, большой и целенаправленной работы. Для чего мы так упорно и последовательно занимаемся нефтью и газом? 27 января 2002 года я вступил в должность Президента Якутии, а уже 6 февраля провёл первую встречу с председателем правления «Газпрома» Алексеем Миллером. По пути из Москвы залетел в Сургут и встретился с генеральным директором «Сургутнефтегаза» Владимиром Богдановым.
Были длительные переговоры и с «ЮКОСом», и с «Роснефтью», многочисленные встречи и обсуждения в Минэнерго, Минприродных ресурсов, Минэкономразвития России. Работают группы специалистов, экспертов, консультантов. Всё это для того, чтобы создать нефтяную и газовую промышленность.
Очень динамично у нас пошло дело в угольной промышленности. «Якутуголь» увеличил добычу угля и получит в этом году прибыль впервые за последние годы. Рядом с «Якутуглём» мы создаём другое предприятие, которое будет добывать 6 млн. тонн угля в Нерюнгри, но на других месторождениях. Наш уголь, ввиду его качества, хорошо востребован в отечественной металлургии, экспортируется в Японию и Южную Корею. А энергетический уголь мы поставляем в Амурскую и Иркутскую области, Приморский и Хабаровский края.
Работаем и по другим направлениям: золото, цветные металлы, сельское хозяйство, инфраструктура…
Придёт время и будет отдача.
Светлана НОВОЛОДСКАЯ, «Ведомости», 13 ноября 2002 г.